Для Марии Павловны жизнь накрылась черным покрывалом в тот день, когда она, выкапывая картошку на своем огороде, почувствовала какое-то незнакомое, удручающее недомогание: навалилась необъяснимая усталость, покалывание в суставах правой руки. Решив передохнуть, Мария Павловна двинулась к беседке между яблонями, но, сделав несколько невероятно тяжелых шагов, вдруг мягко завалилась на правый бок. Очнулась в больнице. Это она поняла, когда глаза стали различать происходящее вокруг. На другой день в больницу приехали сын с невесткой. Они убрались в саду и огороде, продали корову с весенним бычком, перебили всех кур с петухом и, оставив свинью на попечение соседки, отбыли в город, пообещав вернуться к матери через десять дней. Правда, сын приехал не через десять дней, а лишь тогда, когда Мария Павловна научилась самостоятельно садиться и даже с чьей-нибудь помощью потихонечку передвигаться. Так она оказалась в семье своего сына, когда он, загрузив багажник мясом, картошкой и разносолами, привозил ее погостить. Но жизнь в городе женщину тяготила, и она возвращалась, вновь обретя душевное спокойствие, уверенность в себе только в своем доме, построенном незадолго до смерти ее мужа. Пять лет прожила Мария Павловна, крепко и разумно вела свое хозяйство, и вдруг этот удар!.. Она разговаривала плохо, с трудом ворочала закостеневшим языком. Взрослые внук и внучка тяготились ее присутствием. Марии Павловне очень было горько оттого, что она стала лишней и ни к чему не способной. Новый год встретили весело, со множеством гостей. А через неделю Мария Павловна очутилась в доме для престарелых. Зиму прожила совсем неплохо. Благодаря стараниям врачей и санитарок ей становилось все лучше и лучше. Речь ее стала довольно внятной, и она старалась разговаривать. Но непослушный язык быстро уставал, и тогда Мария Павловна переходила на язык мимики и жеста. Сегодня, добравшись до стоящего в холле освещенного сентябрьским солнцем кресла, она сидела и с грустью смотрела в окно. Еще утром радовалась предстоящему приезду сына, который накануне твердо обещал забрать ее и отвезти в родной дом. Час назад она проводила их. Это были сын с невесткой и молодая супружеская чета, которым сын сдал в аренду (так он сказал) ее собственный дом. Молодожены звали ее с собой, обещали самый теплый уход. Но она, глядя на их счастливые лица, отказалась. Сын с супругой уезжали на недельку к морю, на юг. Мария Павловна вновь осталась одна. "Господи! - шептала она. - За что мне такое наказание?.." Слез не было, и, хотя душа разрывалась от обиды, она молила Бога, чтобы ее единственному сыну не пришлось доживать свой век, подобно матери, в доме для престарелых.